Выдержки про эксгумацию Итэгэлова из книги "В поисках бессмертия" (М., 2009)
Г.Г. Ершовой, лично принимавшей участие в изучении тела, как историк и археолог:
10 сентября 2002 г. на территории кладбища неподалеку от Улан-Удэ произошла эксгумация тела буддистского ламы Итигэлова, считавшегося умершим в 1927 г. Эксгумация была произведена по инициативе главы буддистской церкви России Хамбо-ламы Аюшеева, с разрешения родственников, в присутствии официальных властей и специалистов по судебно-медицинской экспертизе.
Согласно рассказам очевидцев в 1927 г. лама Итигэлов в возрасте 75 лет стал готовить себя к уходу. Начал медитацию, выдерживая при этом специальную диету, в которую входили в основном препараты из трав. Затем самостоятельно стал читать молитвы, относящиеся к состоянию перехода. Так, в полнолуние 15 июня 1927 г. Итигэлов окончательно «вошел в состояние медитации», оставив перед этим соответствующие указания. На седьмой день последней медитации голова Хамбо-ламы опустилась на грудь. Это стало сигналом для дальнейших действий: сидящего в медитации монаха обернули шелковыми тканями, поместили в кедровый ящик и захоронили на сельском кладбище. Сохранилось предание о том, что Итигэлов распорядился, чтобы по истечении «30 лет его пришли посмотреть» вопреки ужасу бурят перед божествами смерти и покойниками. Кроме того, Итигэлов заявил, что «через 75 лет он вернется». Видимо, монах был абсолютно уверен в сохранности своего тела до наступления указанного срока. И эту уверенность он сумел внушить окружающим.
Было известно, что Д.-Д. Итигэлова захоронили на традиционном бурятском кладбище Хухэ-Зурхэне, расположенном на южном склоне холма. Погребения лам здесь находятся чуть выше остальных погребений. Могила Итигэлова не имела опознавательных знаков, и даже надгробный камень был опрокинут лицом вниз, расколот и обожжен. Место захоронения указал один из местных стариков. В день эксгумации 10 сентября 2002 г. Аюшеев привез студентов-хувараков из монастыря, которые в состоянии панического страха и начали раскопки. Рядом монахи постоянно читали молитвы. Весь процесс эксгумации снимался на камеру. Грунт был сухой, поверх могилы обнаружился водосток. На глубине 1,5 м показались плиты плоского камня «плиточника» (местного происхождения). Под этими пластинами обнаружилась деревянная крышка короба из кедра в очень хорошей сохранности. Сам вертикальный короб состоял из двух совмещавшихся, вкладывавшихся одна в другую частей. Поначалу сразу была вскрыта верхняя крышка, под которой оказалась обернутая шелком голова и тело, засыпанное сероватой от вкраплений почвы солью, которая доходила до уровня плеч. Скорее всего, изначально соль покрывала тело полностью, с головой, но со временем осела.
При вскрытии короба находившиеся близко люди ощутили «чрезвычайно приятный» запах (благоухание), опознать который не смогли. Впоследствии запах исчез. С головы сидящего в коробе человека была снята шелковая, полностью сохранная ткань. Когда голова предстала взорам собравшихся, все были поражены ее невероятной сохранностью — «как если бы это был живой человек». Необычность состояния тела была такова, что находившийся на эксгумации врач судебно-медицинской экспертизы З.М. Мандарханов отказался проводить осмотр тела самостоятельно и потребовал создания специальной комиссии.
Тело, без извлечения из короба, в этот же день было перевезено с большими почестями в Иволгинский дацан (резиденция нынешнего Хамбо-ламы Аюшеева). На следующий день был произведен официальный осмотр тела заведующим танатологическим отделом РБСМЭ Д.А. Гориным, заведующим отделением медицинской криминалистики РБСМЭ И.А. Вологдиным; а также врачом судебно-медицинской экспертизы З.М. Мандархановым.
При полном вскрытии короба оказалось, что в нем находится тело несколько полноватого монаха, одетого в шелковые, соответствующие его статусу одеяния желто-оранжевого цвета. Тело находилось в сидящем в позе лотоса положении. Руки лежали на коленях. Торс и голову охватывали шелковые жгуты, крепившие тело к спинке сиденья. От жгутов на теле (грудь и предплечья, голова) остались следы, которые со временем разгладились лишь частично. Мягкие хрящи носа Итигэлова оказались примяты — по всей видимости, еще в первые годы сидящее тело наклонилось вперед и голова уперлась в стенку короба. Таким образом, можно предположить, что тело было прикреплено жгутами уже По словам специалистов, тело выглядело так, как если бы «монах умер вчера». И.А. Вологдин рассказал, что все они ожидали быстрого, в течение считаных часов, разрушения тела, как это иногда происходит при вскрытии закупоренных могил, и очень удивились, когда этого не случилось.
Состояние тела в момент эксгумации Был составлен официальный «Акт наружного осмотра эксгумированного трупа», согласно которому тело признавалось полностью сохранным — туго эластичные мягкие ткани, сгибающиеся суставы. Признаки мумификации или бальзамирования отсутствуют. Волосяной покров и ногти сохранены. При надавливании на кожно-мышечные покровы углубления восстанавливают нормальное состояние. Отсутствуют трупные пятна, кожа без признаков разложения и наличия грибков. Какие-либо ароматические, смолистые или гнилостные запахи от содержимого короба и от тела не определялись. После извлечения тело сохраняло свое положение без специальных приспособлений.
На левой голени и пальце правой руки при раздевании была содрана кожа. В открывшейся ранке на фотографии, опубликованной в журнале Geo, отчетливо видна красная кровь. Свидетели утверждают, что кровь имела желеобразный вид.
Состояние тела вне погребения Итигэлова поместили в стеклянный куб в сакральной части (поверх алтаря) главного храма Иволгинского монастыря. К сожалению, не был обеспечен постоянный температурно-влажностный режим. Температура окружающего воздуха в этом регионе может колебаться от -40 °С до +40 °С, с резкими суточными перепадами. Через некоторое время стали наблюдаться некоторые изменения. Во-первых, изо рта начала выделяться жидкость. Спустя несколько месяцев произошел мощный выброс влаги, осевшей на стенах стеклянного куба, в котором тело поначалу хранилось. Еще чуть позже на коже начала активно выделяться соль — на лице, руках и остальной поверхности тела. Цвет кожи стал постепенно темнеть.
Повторный осмотр был проведен в ноябре 2004 г. д.м.н. В.Н. Звягиным (завотделом идентификации личности РЦ судебно-медицинской экспертизы, Москва) и к.м.н. К.М. Юговым, участвовавшим в первом осмотре тела, сразу после эксгумации. В целом ткани стали более упругими, уже не образовывались характерные углубления при надавливании, хотя мышечные ткани еще сохраняли эластичность. Подвижность в суставах уже отсутствовала. По всей поверхности тела имелись отложения соли, от которых в некоторых участках лопалась кожа. От тела ощущался запах благовоний. Сухая кожа головы была как бы чуть маслянистовлажной — возможно, монахи стали применять смазку маслами. Линия рта, как и глаз, уже не различается. По субъективной оценке Д.А. Горина, вес тела по сравнению с моментом эксгумации уменьшился примерно на 15 кг. Был составлен официальный «Протокол осмотра тела Хамбо-ламы Даша-Доржи Итигэлова», где отмечено, что за два года, прошедших со времени первоначального судебно-медицинского освидетельствования тела Хамбо-ламы Итигэлова, появились первые незначительные признаки мумификации, выражающиеся в пергаментной плотности кожных покровов, в потере их эластичности, в отсутствии движений в суставах.
В ходе осмотра нам было разрешено взять образцы кожных покровов со ступней, два среза ногтевой кромки и волосы.
Лабораторные исследования Полученные нами биологические образцы, а так-же соль из короба были использованы для проведения серии лабораторных исследований, целью которых на первом этапе стало:
— исключить «внеземное» происхождение тела;
— проверить возможность наличия консервантов;
— определить особенности химического состава тканей тела, выяснить формулу соли из короба.
1. При исследовании инфракрасных спектров представленных образцов кожных покровов и ногтей установлено, что образцы, взятые из тела Итигэлова, отличаются от контроля в областях спектра, характерных для неорганического компонента кожи и ногтей (в частности, с фосфатными группами). Что касается карбонатных и белковых фракций, то каких-либо различий между исследуемыми и контрольными не обнаружено.
2. Рентген-флюоресцентный анализ (кожи и ногтей) выявил в химическом составе тканей превышение брома (Br) в 40 раз по сравнению с нормой. Присутствует соль NaCl с примесью (СаCl), что объясняет избыточность в коже хлора и кальция. Все остальные элементы не превышают нормы, а в некоторых случаях находятся на уровне, ниже принятой для пожилого мужчины данного региона нормы.
3. Использован инструментальный нейтронно-активационный анализ с высокоразрешающим полупроводниковым детектором и многоканальным анализатором импульсов для определения полного химического состава проб (волосы, ногти, кожа, соль).
Результаты подтвердили избыток брома (Br) в коже и свидетельствуют о его отсутствии в волосах и ногтях.
Был подтвержден состав соли из короба (NaCl). Отмечен значительный избыток в волосах таких элементов, как барий (Ва) и стронций (Sr).
4. Электронно-микроскопическое исследование образцов кожи и их электронный микроанализ выявили избыток Na, Cl, Са и магния (Mg только на наружной поверхности кожи).
Результаты проведенных анализов позволили исключить наличие консервационных мероприятий. Вместе с тем они указывали на активное, но краткосрочное перед уходом в медитацию использование Итигэловым брома (бромсодержащих растений), приведшее к избыточному содержанию этого элемента в коже. Подробное исследование влияний брома на организм человека еще в начале прошлого века проводил физиолог И.П. Павлов. Бром и его препараты (бромиды) отличает способность угнетать сенсорную сферу и ограничивать поступление стимулирующих импульсов извне. В больших дозах бромиды угнетают процессы возбуждения в ЦНС, включая спинной мозг, но почти не оказывают влияния на центры продолговатого мозга, который контролирует кислородное дыхание, кровообращение, частично соматическую нервную систему, которую еще называют анимальной, или животной, нервной системой.
Рабочая гипотеза Полученные материалы позволили предположить, что Д.-Д. Итигэлов достиг своего состояния путем отключения жизненных энергообменных функций организма и вхождения в глубокую медитацию. Таким способом он сумел смоделировать состояние анабиоза. Войти в состояние отключения ЦНС позволил прием брома в подготовительный период. Наличие кальция, бария и стронция перекликается каким-то образом с опытами Л.Л. Васильева, согласно которым катионы Ca, Ва, Sr при воздействии на нервные ткани способствуют выводу их из состояния депрессии, вызванной, в частности, охлаждением (Значение физиологического учения Н.Е. Введенского для невропатологии. Л., 1953). Э. Каструбин связывает данные показатели с состояниями парабиотического характера (Ключ к тайнам мозга. М., 1995. С. 147—149.). Аналогично действует анод постоянного тока, который оказывает на нервную ткань, нейроны головного мозга в месте своего приложения возбуждающее действие и угнетает импульсную активность. Возможно, эти процессы — выхода организма из депрессии — в случае с ламой можно оценивать как начало «оживления» после анабиоза. Однако процесс не был завершен, так как реальных биологических ресурсов после столь длительного срока было недостаточно, и, кроме того, не были предприняты необходимые «оживляющие» меры, которые известны по опытам с йогами.
Вместе с тем важно заметить, что появление сочетания кальция, бария и стронция характерно для определенных геохимических условий, которые как раз присутствуют в Бурятии. В биосфере стронций особенно накапливается в осадках соленых озер, а именно на таком озере родился Итигэлов. Даже болезнь избытка стронция и бария (при недостатке кальция) в организме человека получила название уровской болезни по названию реки Уров в Восточном Забайкалье. Таким образом, значение избыточного присутствия данных химических элементов в тканях Итигэлова требует исключительно тщательного изучения.
Кроме того, дальнейшие исследования должны двигаться в направлении изучения психофизиологических практик и особенностей реагирования организма человека на аналогичные условия стресса. А состоянием, на которое следует в первую очередь обратить внимание, может быть искусственно вызванное состояние анабиоза или парабиоза.
Мировые аналогии Наиболее сходным аналогом феномена Итигэлова является история с By Кхак Минем, настоятелем буддистского монастыря во Вьетнаме. Сохранилось достаточно подробное описание о том, как он ушел в свою последнюю медитацию в XVII в., подготовив себя длительным постом и некоторыми процедурами. Перед уходом он также оставил инструкции по обращению с телом, которое долгое время считалось скульптурой и лишь недавно было обследовано. Его фигура до сих пор находится в монастыре в 23 км от Ханоя. В том же месте есть и другое тело — племянника By Кхак Миня, также ставшего настоятелем (Лисевич И. Улыбка «бессмертного» старца // Наука и религия, 1988, № 9).
В IX в. в Японии монах Кукай основал эзотерическую школу Сингон. Среди многочисленных идей основателя школы была идея «Сокусин Дзебуцу» — «стать Буддой в собственном теле». Претворение идеи в реальность, переход в нирвану с сохранением тела нетленным требовало сложной подготовки. Вставший на этот путь подвижник после сложной психологической подготовки, молений и медитаций приступал к финальному этапу своей жизни, который длился не менее тысячи дней. Условиями этого этапа были неподвижность, отрешенность, созерцание, особый режим дыхания. Диета предполагала постоянное сокращение питания при исключении углеводов. Организм подвижника переходил на эндогенное питание — «потребление собственных тканей», в результате чего существенно терял в весе. Состояния прижизненной нетленной мумии достигали не все. Многие умирали, тело начинало разлагаться, и его приходилось кремировать. Практика прижизненного мумифицирования получила широкое распространение у адептов мистического учения «сюгэндо» — «горного отшельничества». Мумии выставлялись в храмах, им поклонялись как воплощениям будд. Наибольшее распространение практика самомумификации получила в провинции Дэва (современная префектура Ямагата). 18 мумий таких аскетов (самая ранняя датируется 1363 г.) до сих пор являются объектом поклонения в храмовом комплексе Дайнитибо на горе Юдоно. Правда, светские власти даже в Средневековье с подозрением относились к деятельности секты сюгендо и запрещали самомумификацию, как извращение буддизма (Тело после смерти // Geo, 2004, октябрь. С. 116.).
Йоги Происхождение традиции медитативного вхождения в анабиоз так или иначе связано с Тибетом и йогизмом. Северный буддизм воспринял ее от йогов, которые, как считают исследователи, впервые и появились именно в Тибете или Гималаях, где разрабатывали особые методики приспособления человека к условиям кислородного голодания и низких температур (Денков В. На грани жизни. М., 1988. Глава «Могут ли йоги впадать в анабиоз?». С. 166—168.). Как отмечал В. Денков, все формы йоги ставят целью мобилизовать скрытую, потенциальную силу тела, чтобы слиться со «всемирной мощью». Наиболее полно слияние индивидуальной души со вселенским духом осуществляется в состоянии «самадхи», которого йоги достигают силой самовнушения. При этом состоянии «дух утопает в глубокой мысли, а тело в глубоком сне».
Немало историй о йогах, пребывающих неделями в бездыханном состоянии, поведали миру англичане после вторжения в Индию. Одну из историй даже использовал Стивенсон в романе «Владетель Балантрэ». Главного героя, оказавшегося в Америке, принимают за мертвого и хоронят. Однако на самом деле он вошел в особое состояние, и слуге-индусу даже почти удалось оживить его спустя неделю. Полному оживлению помешала слишком низкая температура.
Сохранились и описания экспериментов, проводившихся в Индии. Так, в 1837 г. по инициативе магараджи Рунджита Синга и английского офицера Клода Уайта жители индийского города Лахора и окрестных деревень собрались, чтобы понаблюдать за тем, как йог Харида самовольно впадает в глубокий 6-недельный сон. Комиссия, чтобы предотвратить любую возможность обмана, приказала зашить йога в мешок, а мешок положить в сундук и, закрыв, оставить его в строго охраняемом помещении на 42 дня. Глаза, уши, нос и рот заткнули воском, предохраняя от проникновения насекомых. Выводили йога из этого сна с трудом — сначала горячим тестом согрели голову, делали массаж, вытаскивали язык и т.д. Наконец пошли судороги и стал меняться цвет кожи. После этого спустя 30 минут йог ожил окончательно (Техника — молодежи. 2000, № 3).
Уже в наши времена эксперимент был повторен в предместье столицы Индии Дели — Модел-Тауне. Йог Свами Сатиамуртри, пожилой человек с седой бородой, опустился в выкопанную яму размером 2,5x2,5м, дно которой было устлано сеном. Там он принял позу лотоса, начал молиться. Затем его накрыли крышкой. Поверх крышки утрамбовали 15-сантиметровый слой земли. Через 7 дней «гробницу» вскрыли и обнаружили Сатиамуртри в состоянии оцепенения в первоначально принятой им позе. Его жена принялась массировать сначала голову, а затем верхнюю часть тела йога подогретым оливковым маслом. Вскоре тот пришел в себя. Доктор Йогеш Чандра Матур с помощью аппаратуры следил за работой сердца йога и контролировал другие параметры в течение всех семи дней. Пять дней подряд кардиограмма не отмечала никакой деятельности сердца (Федоров В. Хождение в анабиоз // Журн. «Качество жизни. Профилактика». 2003, № 2, март-апрель).
Любопытны данные из книги одного из современных духовных учителей буддистов Тулку Ургъен Ринпоче, в которой он комментирует случаи сохранности тел с позиций буддизма:
«В Бангкоке есть несколько несчастных примеров медитационных божеств, теоретически называемых архатами. Тела нескольких монахов сохраняются в состоянии, в котором они не живы и не мертвы; совершенный пример умения медитировать, но при этом неумения быть свободным. Прошло уже несколько лет с тех пор, как они «отошли» и остаются в заблокированном состоянии. Они находятся в «замороженной пустоте», в состоянии прекращения, которому не дают раствориться. Это состояние прекращения происходит перед тем, как человек действительно «отходит».
Когда я был в Малайзии, из Бангкока вернулся монах и сказал: «Мой учитель все еще находится там в своем теле. Он выглядит точно так же. Он не гниет. Он не разлагается. Я не осмеливаюсь сжигать его, поэтому я вернулся». Такие люди находятся в медитации, а не в освобождении. Когда говорят, что невозможно достичь просветления путем шаматхи, имеется в виду именно это. У шаматхи всегда есть точка отсчета. Эти существа застыли в этой точке отсчета, которую ничем не сломать, как только вы напрактикуетесь в ней. Конечно, такое состояние медитативной поглощенности производит сильное впечатление, но пребывание в одной стабильной мысли нельзя назвать освобождением.
Пребывание в таком состоянии после того, как мы по всем внешним признакам «отошли», означает, что наша длительность жизни, заслуги и сила — исчерпаны, но мы сами еще здесь. Если вы сжигаете такое тело, вы создаете себе плохую карму тем, что убиваете его. А оживить такую личность крайне сложно: для этого требуется йогин, подлинный мастер медитации. Лучше всего в этом случае провести перенос сознания. Такое состояние прекращения имеет свой предел по времени; когда-нибудь этот человек снова просыпается. И тут он понимает: «О господи! Я впустую потратил все это время. Все это было бессмысленно. В этом не было никакого толка!» Тут в таком человеке появляются неправильные взгляды, сожаление и гнев; подобная горечь может легко «отворить двери» для перерождения в аду. «Я потратил все эти годы на медитацию, а пользы от этого — ни на грош!» Подобное состояние прекращения, в зависимости от силы и стабильности человека, может длиться много лет.
Подобных медитаторов было много в восточной части Тибета. Китайские рабочие в этом районе иногда заходили в пещеры, где сидели тела людей, попавшихся в инертную шаматху. Они взрезали им желудки и доставали из них вещество, используемое для приготовления пороха. У некоторых из них внутренности были почти как свежее красное мясо. Сердце, кишки — все было на месте. Я слышал, что в некоторых пещерах сидело по пять-шестъ таких тел. Они могут оставаться в таком состоянии тысячу лет. Они сидят, не глядя, с закрытыми глазами. Тела неподвижны, как замороженные. Однако состояние сознания при этом равносильно тупости. Я сам не был там, но другой тулку из Кхама был и рассказывал мне, что сам видел трех-четырех таких «сушеных медитаторов». Он не знал, с каких пор они там сидят. Китайские рабочие порезали и испортили немало таких тел.
В Тантрах существует определенная техника, называемая «метод оживления риши». Нужно долго отмачивать такое тело в теплой воде. Тогда тело начинает чуть-чуть шевелиться, энергии начинают циркулировать в нем. В желудок наливается лекарство. Человеку делается искусственное дыхание. Мало-помалу он опять начинает дышать. Тогда мастер, делающий это, шепчет ему на ухо: «А теперь выходи из состояния прекращения. Ты шел неверным путем». Я не видел этого текста, но он существует.
Текст такого рода является одновременно указующим наставлением по випашьяне. В принципе, в нем говорится: «Очень хорошо; у тебя все получилось. А теперь — хватит шаматхи. Теперь нужно начинать практиковать суть этого состояния шаматхи, которая называется випашьяна». Я не знаю точно, сколько, но такое замороженное состояние имеет свою продолжительность, свой предел. Когда исчерпывается вся сила или истощается весь запас блага в человеке (потому что по-своему это состояние держится на запасе благого в человеке), человек естественным образом просыпается, приходит в себя. Как ото сна. Они просыпаются и очень скоро умирают.
Сохранение тел умерших в Тибете Там же, в Тибете, у буддистов существовала традиция бальзамирования и мумификации тел, что, видимо, было связано со сложностью реализации анабиотических состояний. Как бы то ни было, сохранившиеся тела выдающихся лам и святых почитались буддистами как особая святыня. Этих почестей удостаивались так называемые римпоче — носители реинкарнационных воплощений.
Сохранились описания приготовления мумий: сидящее в позе медитации тело на три месяца помещали в ящик с солончаковой солью — до тех пор, пока не вытягивалась вся жидкость. Тем самым практически достигалась мумификация. Затем высушенное тело покрывали цементирующим составом из глины, в которую замешивалось истолченное сандаловое дерево и прочие ароматные и укрепляющие вещества. Эта смесь чрезвычайно плотно прилипала к телу и довольно быстро застывала. Таким образом, сморщенное тело начинало выглядеть гладким и даже упитанным. Когда все окончательно подсыхало, тело сверху тщательно покрывали золотой краской — и затем уже выставляли в храме монастыря. Описания тибетских способов изготовления мумий встречаются и в современной «эзотерической» литературе. Хотя полной уверенности в достоверности этих сведений нет, все же имеет смысл процитировать текст Лобсанга Рампы, поскольку некоторые красочные детали неожиданно перекликаются со случаем Итигэлова:
«Поскольку он был настоятелем и ученым, ему не надо было помогать пересечь бардо. Ждать трое суток тоже не было необходимости. Тело всего одну ночь находилось в позе лотоса в присутствии бодрствующих лам.
На следующий день, едва только забрезжил рассвет, торжественная процессия вошла в храм и спустилась через редко отпираемую дверь в секретные переходы. Тело на носилках несли впереди меня двое лам. Тело оставалось все время в позе лотоса. Позади тихо пели монахи, в перерывах слышался звон серебряного колокольчика. Поверх красных плащей на нас были надеты желтые одежды. Наконец на глубине двадцати метров под храмом мы подошли к каменной двери. Сломали печать и вошли в ледяную комнату. Монахи осторожно положили труп на землю и удалились, оставив меня с тремя ламами. Зажглись сотни масляных ламп, и комната осветилась желтым светом. Покойника раздели и вымыли. Через естественные проходы в теле мы извлекли из него внутренние органы и положили в кувшины, которые потом герметично закрыли. Труп изнутри был тщательно вычищен, просушен и заполнен специальным лаком. Этот лак должен был придать телу жесткость каркаса и естественный живой вид. Когда лак затвердел, тело было набито шелком, при этом опять-таки учитывалось обязательное условие — придать трупу живой вид и форму. Для пропитки шелковой набивки и затвердевания ее в тело снова залили лак. Этим же лаком покрыли труп и оставили на просушку. Затем, прежде чем обернуть тело тончайшим шелком, мы обработали его специальным составом, для того чтобы не причинить телу вреда при удалении полотна. Набивка трупа прошла хорошо. Еще немного лака, но уже другого сорта — и тело было готово для второй фазы операции. День и ночь труп выдерживался до полной просушки. Когда он окончательно затвердел, мы перенесли его во вторую комнату, или, вернее, камеру, находившуюся под первой и представлявшую собой печь, пламя в которой циркулировало по стенам, поддерживая в центре постоянную и высокую температуру. Пол покрывал толстый слой порошка. Труп поместили в центре. Внизу монахи приготовились разводить огонь. Мы заполнили эту печь смесью соли (специального состава), целебных трав и минералов. Когда камера-печь была заполнена снизу доверху, мы вышли в коридор, а дверь опечатали монастырской печатью. Дали сигнал монахам разжигать печь. Вскоре послышался треск горящих дров, и, как только пламя поднялось, стали в него подливать масло. Масло топилось в двух котлах, под которыми горел сухой навоз. В течение целой недели горел огонь в печи и горячий воздух омывал стены камеры бальзамирования. На седьмые сутки огонь стал затухать. От понижения температуры застонали стены камеры. Прошло еще три дня, температура в печи снизилась до нормальной. На одиннадцатые сутки взломали печать и открыли дверь. Монахи принялись руками перетирать затвердевший порошок. Не пользовались никакими инструментами из-за боязни повредить труп.
В течение двух дней они перетирали куски хрупкой соли. Наконец камера освободилась, в ней ничего не осталось, кроме трупа в центре, сидящего в позе лотоса. Осторожно подняв, мы перенесли труп в первую комнату, чтобы лучше рассмотреть его при свете масляных ламп. Полотна шелка снимались одно за другим, и труп обнажился. Бальзамирование удалось. Если бы не более темный цвет тела, можно было бы подумать, что человек сейчас проснется и заговорит. Он был таким же, как и в жизни. Еще раз труп покрыли лаком, и золотых дел мастера принялись за работу. Медленно продвигалась работа, слой за слоем накладывались тонкие пластинки золота. Когда работа была закончена, мы увидели совершенную позолоченную статую. Каждая черточка, каждая морщинка свидетельствовали о большом мастерстве художника.
Покрытый золотом труп отвезли в зал инкарнаций и посадили на позолоченном троне рядом с другими инкарнациями. Некоторые статуи отражали начало нашей истории. Они сидели рядами, как строгие судьи, и, казалось, наблюдали сквозь по-лузакрытые веки за ошибками и слабостями современного мира..."
Литературный рассказ Лобсанга Рампы не содержит сведений о естественной самомумификации в тибетской традиции. Однако даже в рамках бурятского буддизма существуют сведения о «признаках», по которым тело считается «не умершим». При этом оговаривается, что, как только появляется один из признаков смерти, тело следует захоронить по обычному обряду.
Сохранилось предание о том, что реформатор тибетского буддизма Цзонхава (1357 — 1419), основатель школы Гелугпа («желтошапочников»), почитающийся в Тибете как второй Будда, пребывал в таком состоянии семь дней, но потом у него появились признаки смерти, и его поместили в ступу.
Наверное, не случаен тот факт, что Итигэлов писал комментарии к работам Цзонхавы, отличающимся глубочайшим постижением тантристских практик и путей Тайной Мантры. Уже этот пример духовной преемственности показывает, что случаи достижения сохранности тела даже в Тибете были достаточно редки.
