Созерцание Космоса как духовное и эстетическое явление.

[boguslav]

Ну всё, расходимся, шоу не будет 

    По-моему, расходиться можно было уже прошлой весной.

[Diman]

Да уж, с Бетельгейзе все наладилось, стабилизировалось, устаканилось!

[boguslav]

   Луна уже третий забег начинает, а у многих - ни в одном глазу...

[Diman]

Запасмурнело сегодня в Самаре, идёт снег, теплее стало

[boguslav]

Запасмурнело сегодня в Самаре, идёт снег, теплее стало

    Диман, так и я могу. Где Ваши очерки о наблюдениях до того как запасмурело?

[boguslav]

     Иногда бывает интересно почитать литературно-научное творчество ученых мужей...

     "Долгое время считалось, что черные дыры поглощают огромное количество окружающей материи, что приводит к смерти галактик. При этом процессе формируется высокоэнергетический объект, называемый квазаром, который останавливает рождение звезд. Однако исследователи обнаружили галактику, которая выживает в огромной мощности квазара, продолжая формировать новые звезды.
     Открытие было сделано стратосферной обсерваторией инфракрасной астрономии (SOFIA), пишет Phys.org. Обсерватория изучала далекую галактику CQ4479, расположенную на расстоянии более 5,25 млрд световых лет от Земли. В ее центре находится особый тип квазара под названием «холодный квазар». В нем активная черная дыра все еще питается материалом из своей родительской галактики, но интенсивная энергия не поглотила весь холодный газ, поэтому звезды могут продолжать формироваться, а галактика продолжает жить.
     Отмечается, что найденная галактика способна рождать около 100 звезд размером с Солнце в год. Эта находка может объяснить, как появились многие массивные галактики и заставляет ученых переосмыслить все теории их эволюции. «Это показывает нам, что рост активных черных дыр не останавливает рождение звезд мгновенно, что идет вразрез со всеми текущими научными прогнозами», – рассказала доцент Канзасского университета в Лоуренсе Эллисон Киркпатрик.
     Отмечается, что короткое окно совместного роста черной дыры и звезды представляет собой раннюю фазу смерти галактики, когда она еще не поддалась разрушительному воздействию квазара. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы узнать, проходят ли другие галактики подобную стадию с совместным ростом черной дыры и звезды, прежде чем в конечном итоге достигнут конца жизни. Исследования, запланированные на 2021 год, позволят выявить, как квазары влияют на общую форму своих родительских галактик."
                     (А.Городниченко)

[Шамиль Байгильдин]

Вот и пришло время самых красивых закатов в мире - это зимние, морозные, степные закаты
Каждый раз на закате я на минутку "зависаю" глядя в сторону горизонта, и каждый раз у меня почему-то возникает желание сфотографировать этот закат... При этом фотоаппарата у меня нет и никогда не было, фотографией я не увлекался.
Я думаю желание сфотографировать возникает от желания как-то прикоснуться к этому прекрасному, может как-то запечатлеть его, сохранить чтобы иногда прикасаться при желании, может поделиться с кем-нибудь.
А как ещё можно "прикоснуться" - только взглядом, посмотреть, ну и сфотографировать при желании.

И вот желание, оно немного мешает созерцанию глазами. То есть ты смотришь глазами, а у тебя сразу мысль "хорошо бы сфоткать". Эта мысль мешает чистому созерцанию.
Я думаю эта мысль болезненна, что-то вроде невроза или навязчивой идеи. Фоткать я не умею, что потом делать с фотографиями не знаю. Да и фотооборудование стоит денег, а сама съёмка требует сил и времени.
Очень бы хотелось выбросить из головы эти мысли о фотосъёмке закатов, и просто созерцать глазами, как говорят "пока дают".
Вот о чём я хотел рассказать.

[Diman]

Иногда в июле думаешь, вот, опять день - гад укорачивается, а ночь - зараза удлиняется.
Вспоминаешь, что у графа де Ла Фер июль был самым грустным месяцем в году.
А сейчас наоборот - ещё всего лишь недели с небольшим - и день будет прибавляться!
Психологически совсем другое ощущение - гораздо более оптимистическое.
Кроме того, зимой воздух чище.
Пыль впитывается в снег и замерзает там нафиг.
Нет комаров, мошкары, ос, слепней, мух.
Кристально чистый воздух (сейчас в Самаре минус 13 градусов, практически штиль и ни облачка в небе), насыщенный ультрафиолетом.
Ура!!!!!
 

 

[Diman]

Ура!
Скоро день будет опять прибавляться!

[Golossvyshe]

Сегодня Великое соединение Сатурна и Юпитера. И бетонное небо.
Воистину, «страна несбывшихся надежд»

[boguslav]

А у нас неожиданно, без ведома всяких гисметий - взялось да распогодилось. Я даже фоточку на память сделал мыльницей мегазумной.

[Diman]

Богуслав, фото в студию!
А то чё сразу всё я да я восходы Солнца выкладываю

[boguslav]

Что мне на АФ не нравится, это то, что не пропускают файлы больше 300 кб. Вернее, это мне по барабану, ну пусть бы сами и ужимали их да необходимого веса и размера, а остатки утилизировали. На сколько бы больше снимков было в ветках. А  даже и те, кто выкладывают фотки, делают это порой настолько безобразно по масштабу, что пользы от этого мало.

[Diman]

Ну так фоторедактор в помощь, и всего лишь...

[Виктор Селигер]

 Несколько выдержек из рассказа Ивана Бунина "Ночь".
  "На даче темно, — час поздний, — и все окрест струится непрерывным журчанием. Я сделал длинную прогулку по обрывам над морем и лег в камышовое кресло на балконе. Я думаю — и слушаю, слушаю: хрустальное журчание, наваждение!
    Ночная бездонность неба переполнена разноцветными, висящими в нем звездами, и среди них воздушно сереет прозрачный и тоже полный звезд Млечный Путь, двумя неравными дымами склоняющийся к южному горизонту, беззвездному и поэтому почти черному. Балкон выходит в сад, усыпанный галькой, редкий и низкорослый. С балкона открывается ночное море. Бледное, млечно-зеркальное, оно летаргически-недвижно, молчит. Будто молчат и звезды. И однообразный, ни на секунду не прерывающийся хрустальный звон стоит во всем этом молчаливом ночном мире, подобно какому-то звенящему сну.
    О чем я думаю?
«Решился я испытать разумом все, что делается под солнцем; но это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они мучили себя... Бог сотворил людей разумно, но, увы, люди пустились в большую затейливость». И Екклезиаст отечески советует: «Не будь слишком правдив и не умствуй слишком». Но я все «умствую». Я «слишком правдив».
   О чем я думаю? Когда я спросил себя об этом, я хотел вспомнить, о чем именно я думал, и тотчас же подумал о своем думанье и о том, что это думанье есть, кажется, самое удивительное, самое непостижимое — и самое роковое в моей жизни. О чем думал я, что было во мне? Какие-то мысли (или подобие мыслей) об окружающем и желание зачем-то запомнить, сохранить, удержать в себе это окружающее... Что еще? Еще чувство великого счастья от этого великого покоя, великой гармонии ночи, рядом же с этим чувство какой-то тоски и какой-то корысти. Откуда тоска? Из тайного чувства, что только во мне одном нет покоя — вечное тайное томление! — и нет бездумности. Откуда корысть? Из жажды как-то использовать это счастье и даже эту самую тоску и жажду, что-то создать из них...
   О чем я думал? Но не важно, о чем именно думал я, — важно мое думанье, действие совершенно для меня непостижимое, а еще важнее и непостижимее — мое думанье об этом думанье и о том, что «я ничего не понимаю ни в себе, ни в мире» и в то же время понимаю мое непонимание, понимаю мою потерянность среди этой ночи и вот этого колдовского журчания, не то живого, не то мертвого, не то бессмысленного, не то говорящего мне что-то самое сокровенное и самое нужное.
   Эта мысль о собственной мысли, понимание своего собственного непонимания есть самое неотразимое доказательство моей причастности чему-то такому, что́ во сто крат больше меня, и, значит, доказательство моего бессмертия: во мне есть, помимо всего моего, еще некое нечто, очевидно, основное, неразложимое, — истинно частица Бога...
    Неподвижно темнеют мелкие деревья в саду.
    Между ними сереет галька, белеют белые цветы в цветнике, а дальше — обрывы — и млечной плащаницей подымается в небо море.
    В этой млечности есть зеркальность; но на горизонте сумрачно, зловеще: это от Юпитера и оттого, что там, в южном небосклоне, нет почти звезд.
Юпитер, золотой, огромный, горит в конце Млечного Пути так царственно, что на балконе лежат чуть видные тени от стола, от стульев. Он кажется маленькой луной какого-то иного мира, и его сияние туманно-золотистым столпом падает в зеркальную млечность моря с великой высоты небес, меж тем как на горизонте, в силу противоположности со светом, мрачно рисуется как бы темный холм.
   И непрестанный, ни на секунду не смолкающий звон, наполняющий молчание неба, земли и моря своим как бы сквозным журчанием, похож то на миллионы текущих и сливающихся ручьев, то на какие-то дивные, все как будто растущие хрустальной спиралью цветы...
    Только человек дивится своему собственному существованию, думает о нем. Это его главное отличие от прочих существ, которые еще в раю, в недумании о себе. Но ведь и люди отличаются друг от друга — степенью, мерой этого удивления. За что же отметил меня Бог роковым знаком удивления, думанья, «умствования» так сугубо, зачем все растет и растет во мне оно? Умствуют ли мириады этих ночных, степных цикад, наполняющих вокруг меня как бы всю вселенную своей любовной песнью? Они в раю, в блаженном сне жизни, а я уже проснулся и бодрствую. Мир в них, и они в нем, а я уже как бы со стороны гляжу на него. «Пожирает сердце свое глупец, сидящий праздно. Кто наблюдает ветер, тому не сеять...»
    Я слушаю и думаю. И от этого я бесконечно одинок в этом полночном безмолвии, колдовски звенящем мириадами хрустальных источников, неиссякаемо, с великой покорностью и бездумностью льющихся в какое-то бездонное Лоно. Горний свет Юпитера жутко озаряет громадное пространство между небом и морем, великий храм ночи, над царскими вратами которого вознесен он как знак святого духа. И я один в этом храме, я бодрствую в нем.
    Слабое движение воздуха, запаха цветов из цветника и морской свежести неожиданно доходит до балкона. И через минуту слышится шорох, тихий вздох полусонной волны, медленно накатившейся где-то внизу на берег. Счастливая, дремотная, бездумная, покорная, умирающая, не ведая того! Накатилась, плеснула, озарила пески бледно-голубым сиянием, — сиянием несметных жизней, — и так же медленно потянулась назад, возвращаясь в колыбель и могилу свою. И несметные жизни поют окрест как будто еще исступленнее, и Юпитер, золотым потоком льющийся в великое зерцало вод, блещет в небесах как будто еще страшнее и царственнее...
    Покой, особый, предрассветный, царил еще и во всем том огромном человеческом гнезде, которое называется городом. Молчаливо и как-то по-иному, чем днем, стояли многооконные дома с их многочисленными обитателями, столь как будто разными и столь одинаково преданными сну, бессознанию, беспомощности. Молчаливые (и еще пустые, еще чистые) лежали подо мной улицы, но уже зелено горели газовые огни в их прозрачном сумраке. И вдруг опять испытал я то непередаваемое чувство, которое испытываю всю жизнь, когда мне случается проснуться на ранней заре, — испытал чувство великого счастья, детски доверчивой, душу умиляющей сладости жизни, чувство начала чего-то совсем нового, доброго, прекрасного — и близости, братства, единства со всеми живущими на земле вместе со мною...
   А цикады поют, поют. Им тоже оно дано, это Всеединое, но сладка их песнь, лишь для меня горестная, — песнь, полная райской бездумности, блаженного самозабвения!
    Юпитер достиг предельной высоты своей. И предельного молчания, предельной недвижности перед лицом его, предельного часа своей красоты и величия достигла ночь. «Ночь ночи передает знание». Какое? И не в этот ли сокровенный, высший час свой?
     Еще царственнее и грознее стал необъятный и бездонный храм полнозвездного неба, — уже много крупных предутренних звезд взошло на него. И уже совсем отвесно падает туманно-золотистый столп сияния в млечную зеркальность летаргией объятого моря. И как будто еще неподвижнее темнеют мелкие деревья, ставшие как бы еще мельче, в этом скудном южном саду, усыпанном бледною галькой. И непрестанный, ни на секунду не смолкающий звон, наполняющий молчание неба, земли и моря своим как бы сквозным журчанием, стал еще более похож на какие-то дивные, всё как будто растущие хрустальными винтами цветы... Чего же наконец достигнет это звенящее молчание?
   Но вот он опять, этот вздох, вздох жизни, шорох накатившейся на берег и разлившейся волны, и за ним — опять легкое движение воздуха, морской свежести и запаха цветов. И я точно просыпаюсь. Я оглядываюсь кругом и встаю. Я сбегаю с балкона, иду, хрустя галькой, по саду, потом бегу вниз, с обрыва. Я иду по песку и сажусь у самого края воды и с упоением погружаю в нее руки, мгновенно загорающиеся мириадами светящихся капель, несметных жизней... Нет, еще не настал мой срок! Еще есть нечто, что сильнее всех моих умствований. Еще как женщина вожделенно мне это водное ночное лоно...
Боже, оставь меня!"   (Приморские Альпы, 17 сентября 1925)

[boguslav]

   Спасибо, Виктор! Давно нас так не накрывало созерцательными думами - сильными и точными. Здесь вся сущность взаимоотношений человека и мироздания в торжественно-сладостной тоске и в осмыслении необъяснимого.
    "Эта мысль о собственной мысли, понимание своего собственного непонимания есть самое неотразимое доказательство моей причастности чему-то такому, что́ во сто крат больше меня, и, значит, доказательство моего бессмертия: во мне есть, помимо всего моего, еще некое нечто, очевидно, основное, неразложимое, — истинно частица Бога...  Только человек дивится своему собственному существованию, думает о нем".

[boguslav]

  Мой снимок соединения Юпитера и сатурна 21.12.20.

[boguslav]

   "Американские космические корабли имеют диаметр 14,55 футов. Конструкторы хотели бы делать их шире, но не могут. Почему? Дело в том, что корабли перевозятся на место сборки по железной дороге. Расстояние между рельсами стандартное: 4 фута 8.5 дюйма. Поэтому конструкторы могут делать корабли шириной только 14,55 футов, иначе их было бы невозможно перевозить.
Возникает вопрос: почему стандартное расстояние между рельсами именно 4 фута 8.5 дюйма? Откуда взялась эта цифра? Оказывается, железные дороги в Штатах строили по английским стандартам, а в Англии расстояние между рельсами 4 фута 8.5 дюйма. Но почему? Потому что первые поезда в Англии производились на том же заводе, на котором делали вагонетки для шахт. А длина оси самой большой вагонетки составляла 4 фута 8.5 дюйма.
Но почему? Потому что такая длина оси была стандартной для английских дилижансов. Дилижансы же их делали с таким расчётом, чтобы их колёса попадали в колеи на английских дорогах (таким образом колёса меньше изнашиваются). А расстояние между колеями по всей Англии 4 фута 8.5 дюйма.
Почему же так получилось? Потому что первые дороги в Великобритании прокладывали римляне, а точнее, их боевые колесницы. А длина оси стандартной римской колесницы равняется 4 футам 8.5 дюймам. Однако непонятно: ни в одной известной системе мер эта длина (4 фута 8.5 дюйма) не является числом целым. Почему же римлянам вздумалось делать оси своих колесниц именно такой длины?
А вот почему: в такую колесницу обычно запрягали двух лошадей. А 4 фута 8.5 дюйма - это был как раз средний размер двух лошадиных задниц.
Следовательно, даже теперь, когда человек вышел в космос, его наивысшие технические достижения напрямую зависят от размера лошадиной задницы 2000 лет назад.(c)"  (Из Иннета)

[ivanij]

 Дети с утра идут в школу. Светает. За много дней в Москве впервые ясное небо, а на небе - стареющий месяц. Парнишка-первоклассник: Смотрите. Луна!!! 
  И с таким восторгом...       что нет слов!   

[boguslav]

Дети с утра идут в школу. Светает. За много дней в Москве впервые ясное небо, а на небе - стареющий месяц. Парнишка-первоклассник: Смотрите. Луна!!! 
  И с таким восторгом...       что нет слов!

  Класс!